Кофе - «ОН» мой,
а «ОНО» - это 💩 и Министерство Образования. Русский язык и немного изменений
Автор: Виолетта Хайдарова
Русский язык по какому-то странному недоразумению считают гуманитарным предметом, тогда как на самом деле он строг, как математика, и причудлив, как биология. И правда, мы с вами, сами того не осознавая, соблюдаем четкие и неукоснительные правила языка, работающие с той же эффективностью, что и любые другие законы природы. И они заставляют нас постоянно менять свою речь, не только в самой заметной сфере — лексике — но и даже в самом неповоротливом и глубоком слое — грамматике.
Например, если вам нужно что-то сказать, вы с очень высокой долей вероятности выберете короткое наименование, а не длинное с тем же смыслом. А если короткого нет, а есть только длинное, то оно довольно скоро трансформируется. То есть «зарплата» вместо «заработная плата», «вуз» вместо «высшее учебное заведение», «прога» вместо «программа» и так далее. Это так же верно как то, что шарик покатится по наклонной поверхности вниз, а не вверх. Или как то, что поток воды потечёт по самым низким участкам рельефа, тем самым углубляя его и формируя русло реки. Так действует и один из главных законов языка — закон экономии речевых средств.
Но иногда случается и обратное: мы используем длинное и на первый взгляд неудобное название вместо короткого и простого. «Благодарствую» вместо «спасибо». «А чё, так можно было?!» вместо «ого!». «Нелицеприятный» вместо «неприятный» (это, кстати, изначально неправильное употребление, но не о том сейчас). И так далее.
Как так вышло? Почему наш шарик покатился вверх? Из-за чего вода не стекает по рельефу, а бьёт фонтаном? Это происходит не из-за какой-то мифической иррациональности, присущей так называемым гуманитарным сферам, а всё так же по вполне логичным причинам: появились новые силы, которые и вынудили сместить вектор в другую сторону. Одна из самых мощных таких сил — это желание высказаться более ярко и выразительно, ещё один важный закон языка. Со временем образность слов и их сочетаний меркнет, и стремление сделать своё высказывание более убедительным заставляет людей искать новые способы, не удовлетворяясь имеющимися. Не исключено, что именно по этой причине возникли многие необоснованные на первый взгляд пары «ланиты — щёки», «выя — шея», «девица — девушка» и т.д. Или возникли так ненавистные некоторым иностранные заимствования, в случаях когда то же понятие можно было бы легко и спокойно выразить словом родного языка.
Когда-то мне попадалась информация об исследовании, в котором психологи выяснили, что больше всего людям нравятся песни, которые похожи на их любимые, но чуть-чуть отличаются. Вот это стремление к новизне и роляет, когда мы вопреки первому закону языка начинаем использовать более сложные или просто новые конструкции. Мы выбираем делать свою речь более впечатляющей, платя за то определенную цену — использовать более длинное слово или заимствовать чужое и рисковать быть непонятым и непринятым людьми с более традиционными взглядами..." Впрочем и тут нашлось место «коррупции» — люди с более широким медийным ресурсом имеют возможность сильнее влиять на языковые процессы. Когда-то такими людьми были писатели, сейчас ими, скорее, можно назвать блогеров.
Заметили, как легко и непринуждённо мы перешли к возможности описать языковые процессы формулами? Что-то типа использования констант-законов и сочетания их с коэффициентами, ослабляющими, усиливающими или вовсе отменяющими действие этих констант. И ведь эти законы, а также их комбинации действуют постоянно, и мы, живём в них, выполняем их, не осознавая этого так же, как не осознаём и постоянную активную пляску электронов в своих телах.
Например, не так давно (в исторических масштабах, конечно) сработала тенденция переноса ударения в словах с концовкой -ИТЕЛЬ с его привычного места на, собственно, эту концовку. То есть изначально употребляемые ранее «утЕшитель», «очИститель», «мЫслитель», «избАвитель» и проч. получили ударение, привычное нам сейчас. И это коснулось всех слов такого типа и всех людей.
Впрочем, то было давно и представить такое сложно. А как насчёт более близкого процесса, который происходит прямо сейчас? В глаголах несовершенного вида при нашей с вами жизни происходит замена изначального О на А. То есть слова «обусловливать», обезболивать, «оспоривать» и т.д. приобретают новые формы «обуслАвливать», «обезбАливать», «оспАривать», которые пока ещё маркируются как неправильные, но надолго ли... При этом формы совершенного вида тех же глаголов сохраняют эту О: «обусловил», «обезболил», «оспорил». Буква А таким образом становится будто бы маркером несовершенного вида. Спорим, вы не замечали этого процесса? Что совершенно не мешает вашему сознанию реализовывать его в речи, и тем самым делать свой вклад в изменение языка.
А хотите ещё более современное и более крутое нововведение? Грамматическая сочетаемость слов, синтаксические нормы — одна из самых трудноосознаваемых и тяжело меняющихся вещей в языке. Это вам не слова и буковки заменять. Но и она подвержена трансформации. Например, много сотен лет назад существовала такая синтаксическая конструкция: «делающему ему что-то делал кто-то что-то другое». Причем вот эта первая часть выражала значение не дательного падежа, мол «кому-то что-то делали», а просто значение времени или совместности. То есть фраза, к примеру, «играющему ему в мяч, увидел я» передавала смысл «когда он играл в мяч, я его увидел». Сейчас кажется абсурдным, когда-то было вполне нормально.
Но то, что кажется нормальным нам сейчас, кажется таким же абсурдным людям не то, что старшего, а даже нашего поколения, если оно не знакомо с новейшими конструкциями. И я сейчас говорю о модели «Х не может/ не умеет в...». Например, «он не может в иронию», «я смотрю, ты не умеешь в математику» и т.п. Значение здесь простое: «кто-то совсем не ориентируется в названной области, ничего в ней не умеет». Но с точки зрения традиционной грамматики оно бессмысленно. Закрепится ли эта формула в языке или уйдёт бесследно, как многие сленговые артефакты — неведомо. Но сам факт того, что трансформации подвержена не только поверхностная часть языка, но и такие глубинные слои, заслуживает внимания. А также то, что каждый из нас — пехотинец на этой войне, сражающийся под руководством законов и тенденций языка (или безуспешно пытающийся им противостоять). Как говорится, «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам...»
